Валерий Петраков: «В ГДР мы выводили команду в «вышку» - и переходили в другую»

Многие знают тренера Валерия Петракова, но не многие помнят о том, что в бытность футболистом он провел за «Локомотив» 142 матча и по праву считается одним из самых ярких игроков в истории нашего клуба.

Валерию Юрьевичу, чья футбольная жизнь в целом оказалась разделена между «Локомотивом» и «Торпедо», вообще-то удалась яркая и запоминающаяся игровая карьера. Будучи представителем последнего поколения советских игроков, он, тем не менее, еще до официального разрешения сумел уехать играть за границу. В ГДР набрался опыта, впечатлений, а позже в Швеции закончил. Чтобы стать тренером. О «Локомотиве» 70-х, европейском укладе жизни, торпедовском кризисе 90-х и тренерском опыте Петраков рассказал «Нашему «Локо».

- Начнем издалека, с самого начала.
- В футбольную команду брянского «Динамо» я попал, когда учился в 10-м классе школы. Начал ездить на ближние выезды. На одном из таких, в Калуге, как мне потом рассказывали, были селекционеры «Локомотива». А я как раз гол забил – и меня приметили. Правда, тут был один существенный нюанс. У нас ведь команда все-таки была «Динамо», так что от московского одноименного клуба я бы никуда просто так не делся. В итоге я уехал с московским «Динамо» на сбор в Гагры, там потренировался, но потом вернулся в Брянск – еще на сезон. Вариант с «Локомотивом» все это время висел, Борис Петров (помощник главного тренера Игоря Волчка – Прим. С.Т.) приезжал смотреть на мою игру. Сыграл я пять-семь матчей за Брянск – и «Локомотив» делает мне предложение. «Динамо» долго не отпускало, но в итоге договорились на том, что я год играю в «Локомотиве», а потом перехожу в «Динамо» московское. Ну, год закончился – и «Локомотив» меня уже не отпустил. Вызывали на КДК, устраивали разбирательство, клубы между собой немного повздорили. Но остаться я все-таки смог.

- Каким был тогда «Локомотив»?
- Когда я перешел, команда только вышла в высшую лигу – и состав там был, конечно, сумасшедший. Такие игроки! Газзаев, Самохин, Аверьянов, Семин, Эштреков, Гиви Нодия, Володя Шевчук – такой набор людей знаменитых, что я на первых тренировках просто стоял и смотрел, обалдевая от того, что нахожусь рядом с ними. При этом, правда, атмосфера была потрясающая: все ребята доброжелательные, понимали, что я только пришел из второй лиги – и помогали мне освоиться. У меня даже мысли не было ослушаться их в игре, но и они вели себя достаточно адекватно. Никакой дедовщины, никто никого не гнобил – сидели-то на базе все вместе, по трое суток перед каждой игрой. С ума сходили в Баковке.

- Кстати, чем занимали себя футболисты в то время? PlayStation еще не было.
- На самом деле было достаточно тяжело в этом смысле. Были обыкновенные игры вроде тенниса настольного, бильярда, шахматы, шашки. Фильмы смотрели – привозили в «бабинах». У нас была по тем временам хорошая проекционная аппаратура на базе – у ребят из других команд такого не было. Старшие играли в карты. Мы-то туда не совались – с такими монстрами попробуй поиграй. Проще просто сесть и сразу отдать свои деньги! Правда, все это было не в день игры – Игорь Семенович Волчок щепетильно относился к вопросам дисциплины и никакого выплеска эмоций перед матчем не позволял.

- Вы упомянули о хорошем оборудовании на базе. «Локомотив» ведь вообще был одной из самых обеспеченных команд в СССР.
- Да, и за границу ездили. Была у нас команда-побратим – югославский «Железничар» из Сараева. Нам давали отдельный вагон поезда, мы туда приезжали тренироваться, а между делом потихоньку занимались коммерцией. По бартеру там покупали себе бутсы, костюмы спортивные. В Союзе ведь не было ничего: я свои первые «адидасовские» бутсы пошил в Киеве. Хотя по тем временам «Локомотив» экипировали очень здорово: шикарные были кроссовки на выход и для тренировок. На первом месте в этом смысле тогда было, конечно, «Торпедо» – их курировал министр внешней торговли Патоличев. Но сразу за ним шел «Локомотив» – помогали нам серьезно.

Из Сараева мы привозили массу впечатлений. Нас всегда приглашали на товарищеские турниры, причем турниры с потрясной организацией. На хороших заполненных стадионах, с шикарными командами вроде «Црвены Звезды» и «Партизана». Рубка была такая сумасшедшая, что по ходу одной из игр мне пришлось двое щитков сменить! Мы получали игровую практику и отличные условия для подготовки на берегу моря.

Запомнилась мне очень еще одна наша поездка – на летний сбор в Турцию. Команду, как сейчас помню, встречал местный миллионер Каракайя, у которого жена была русская. Собираемся мы как-то на игру, приготовились выезжать из отеля, ждем автобус. Машины нет и нет, нет и нет. Что делать? И тут смотрим – к нам подъезжают десять такси. Что такое для нас тогда было 10 такси? Немыслимо! Вот так мы на такси на игры и ездили. Просто с ума сходили.

А еще был момент – мы только вернулись после игры, сидим в ресторане ужинаем. Жара страшная, пить хочется – невероятно! Волчок запрещал много пить до игры и после – это сейчас тренеры, наоборот, советуют больше пить даже перед игрой, чтобы лучше входить в ритм, а тогда это вообще было под запретом. Вот мы сели за стол вчетвером, нам поставили две бутылки воды. Ну, что такое после игры – стакан воды? Вышли мы из ресторана, смотрим – вода в ящиках стоит. Я был главным инициатором, говорю ребятам – давайте купим. Заплатили мы два доллара, взяли бутылки три. Начали пить тут же, занести в номер боялись. И тут мимо нас проходит начальник команды. В итоге меня за это грохнули по полной программе: я был оштрафован на 50 рублей, по тем временам нехилые деньги.



- А что с чисто футбольными впечатлениями?
- В одном из сезонов оставалось у нас четыре игры до конца, мы стоим на вылет. Играть дома с Тбилиси, «Араратом», а потом ехать на двойной выезд. В этих играх нам нужно брать семь очков, чтобы остаться в высшей лиге. И до сих пор помню, мы сначала «Динамо» – 4:2, а потом «Арарат» – 2:1, и я в этих двух матчах четыре мяча забил. На «Локомотиве» уже поставили крест, в газетах писали, что мы вылетаем – никто не верил, что мы сможем обыграть таких грандов. Тбилиси вообще шел в лидерах, «Арарат» тоже где-то рядом. А мы выиграли – и в Алма-Ату и Ташкент поехали уже со спокойной душой. Год был хороший – я в том сезоне 17 голов забил.

- Вы провели за «железнодорожников» более 100 матчей и только потом перешли на повышение в «Торпедо». Могли ведь и раньше?
- «Локомотив» в мое время в плане результата и достижений действительно был «пятым колесом», как его называли. Тогда все футболисты, которые проявляли себя хорошо здесь, уходили потом на повышение в более сильные клубы. Эта же участь постигла в том числе и меня. Я еще хорошо продержался – отыграл немало матчей, хотя и предложения были, и возможность уйти раньше: звали в «Динамо», ЦСКА, в Киев.

А перешел я только в 1980 году – в «Торпедо», во многом по воле покойного отца. Он умер очень рано, когда я был в седьмом классе, но по детству помню – каким ярым поклонником «Торпедо» он был. Я тогда болел за Киев. Раньше команды второго дивизиона, то же брянское «Динамо», часто проводили показательные матчи против советских грандов. Приезжали к нам московское «Динамо», «Спартак», «Торпедо». Как только такой матч – мы с отцом на стадион, я уже занимался футболом тогда. Вот они сядут с мужиками, по 50 граммов выпьют, и он мне говорит: «Я тебя прошу: если чего-то добьешься в футболе, обязательно поиграй за «Торпедо». Мне-то тогда какое «Торпедо», главное – Киев, я же за них болел. Но слова эти запомнились надолго, так что, когда я уходил из «Локомотива» и выбирал между московскими командами, то стал торпедовцем, во многом учитывая советы отца.

- Поиграв в «Торпедо», вы вернулись в «Локомотив».
- У меня была достаточно тяжелая травма голеностопа, после которой я долго восстанавливался. В «Торпедо» карьера подходила к концу, и меня как раз позвали в «Локомотив» - помочь команде в первом дивизионе. Я только перешел – и снова травма. В общем, не заладился у меня второй приход в «Локо». К тому же накопилась психологическая усталость, так что вскоре я прямо заявил: устал от Союза, хочу уехать в Германию, нужно оформлять документы. В тот момент мне было необходимо что-то менять.

- Что значит для человека, воспитанного на идеалах коммунизма, «устать» от Союза?
- Каждый день одно и то же, одинаковая жизнь на протяжении многих лет, и никакого разнообразия. Можно потерпеть какое-то время, но когда такое продолжается восемь-десять лет, это убивает, хочется сменить обстановку. Вот я и начал оформляться в Германию.
Тогда ведь мы не могли ничего афишировать – официально уезжать за границу, через спорткомитет, начали только в 1988-1989 годах. А до этого, неофициально, была возможность уехать в Восточную Германию только через военкомат – якобы на службу. Это было очень тяжелое дело, но я был в хороших отношениях с ребятами из ЦСКА, которые так же уехали туда раньше. Они меня и позвали: ну что ты, говорят, приезжай, здесь нормальные команды и жизнь совсем другая. Прислали мне вызов, все документы в Москве проверили – и я уехал.

- В Германии с оформлением все прошло легко?
- Вообще поначалу я был, мягко говоря, ошарашен. Мы приехали в штаб наших военных сил – в Бенсдорфе, по-моему. Ребята встретили меня – уже все там знают, и раз меня – к начальнику, подполковник летной службы такой-то. А я ведь даже не служил до того момента – мне в «Торпедо» военник оформляли. Мне дают форму военную, книжку, я к друзьям поворачиваюсь – это что такое? Куда я попал? Меня успокаивают: да подожди ты!

Зачислили меня в спортроту, которая базировалась недалеко от Потсдама, в олимпийской деревне, которую еще Гитлер строил. Приехали – там у всех хорошие квартиры. Я с собой привез жену и дочку, мы разобрались со всеми делами – и поехали в город Вернигероде, где у меня уже была команда. Правда, меня попросили приезжать хоть иногда в штаб – отмечаться. Потом, когда все уже стало официально, я переоформился через спорткомитет – и поехал в Швецию, на шесть с половиной лет.

- Каким было отношение к русским в Германии?
- Пока был еще СССР, мы не могли ездить в Западную Германию и играть в Бундеслиге. Так что русские футболисты команды выводили из первой в «вышку» - я лично два клуба вывел – и переходили дальше. А отношение… да мы везде любимчиками были! В какой бы город ни приехали – везде нас хорошо встречали, без проблем.

- В Швеции в клубе «Лулео» вы уже заканчивали карьеру игрока…
- Когда в первый раз с женой приехали в Швецию и посмотрели на цены, – обалдели. По сравнению с Германией все в три-четыре раза дороже! Я провел там три чистых года, после чего стал играющим тренером. И так вышло, что порвал крестообразную связку – а это по тем временам минимум год пропускать. Тогда я впервые задумался о возвращении в Россию, но президент клуба убедил меня остаться и добился разрешения на учебу в школе тренеров. Шведский я знал неплохо: в первые два года после приезда учил его хорошо. Что потом серьезно помогло в тренерской работе.

Одновременно с работой я учился в тренерской школе. Провел там три года, хотя для шведов обучение может продлиться еще на год – на тренера национальной сборной. Но это только для своих, иностранцев туда не пускают. И в 1996 году, когда у меня уже было на руках предложение возглавить одну из команд, мне позвонил Валентин Козьмич Иванов. Хватит, говорит, бегать по заграницам, ты мне нужен в «Торпедо». Я ведь с ним после завершения карьеры общался постоянно. У меня в ту пору был миллион вопросов: с чего начинать, как проводить тренировки, какую нагрузку дать команде. Вот я с телефона и не слезал – каждый вечер советовался с ним. Записывал все его слова – у меня до сих пор эти записи сохранились. Очень помог он мне вначале.

- Каков шведский футбол изнутри?
- Шведы на сто процентов копируют традиционный британский футбол. У них даже методики все взяты с английских оригиналов – я в этом убедился, когда учился в их тренерской школе. Переводят и издают. Я эти книги в Россию привозил сумками, отдавал в лингвистический институт – мне переводили. По-другому никак. В общем, для шведов другого футбола, кроме английского, не существует. Сильные фланги, борьба, физически крепкие игроки, большой объем работы – традиционный британский стиль.

В мое время шведские команды были в основном полупрофессиональными. Даже в высшей лиге чисто профессиональных клубов было всего три: «Гетеборг», АИК и, может быть, «Мальме». Это те команды, в которых ребята занимались футболом и получали за это деньги. В остальном футболисты утром работали, а к вечеру приходили на тренировку. Приходилось подстраиваться – ты же не скажешь ему не ходить на работу. К слову, перед матчем никто у них ни на какой базе не собирался. Жена у меня была на десятом небе: как, завтра игра, а ты дома?! К примеру, матч в Стокгольме, нам от Лулео – час лететь. Потренировались вечером накануне, поужинали – и разъехались по домам. Назавтра сбор уже в аэропорту. Самолеты все по расписанию, никаких опозданий. В девять вылетели – в десять в Стокгольме, стол в ресторане прямо в аэропорту уже накрыт, поели – поехали в гостиницу. Все четко. Отыграли матч – вечером уже дома. Причем никто ни за кем не смотрит: хочешь – пей пиво, вино после игры, ешь, не ешь. Это твои проблемы. Главное – чтобы ты был адекватный на поле.

- В России такое бы вряд ли прошло.
- У нас менталитет другой. Люди поиграют два года в хороший футбол – и заканчивают. Считают, что всего уже добились. А европейцы – немцы, испанцы, французы – сыграли, и хотят еще играть. Выиграли – еще выигрывать, еще заработать. Они никогда не будут делать того, что бы помешало подготовке к матчу. А у нас – могут.



- После работы помощником Иванова в «Торпедо» первым клубом, который вы приняли главным тренером, стала «Томь».
- В «Томи» я, по сути, начинал свою большую работу. Команда тогда была совершенно разобранной – в ужасном состоянии. А когда я увидел ее на тренировке – оказалось, что все еще хуже. Они тогда дома сыграли с Нальчиком вничью, праздновали – и на тренировке такое «амбре» шло! Заканчивался первый круг – «Томь» была в «зоне вылета» первого дивизиона. В итоге закончили седьмыми. Помню, в самом начале вызвал я к себе двух парней, знакомых по «Торпедо», и сказал: «Если вы хотите чего-то добиться, а не ковыряться непонятно где, то надо работать. Дотянем на жилах две игры – и в перерыве посмотрим, что делать». И они мне помогли сплотить команду, но и руководство тогда поспособствовало – было полностью на моей стороне. Сказал футболистам: как приходите на тренировку – измеряем давление. Если скачет раз, два – на третий раз мы расстаемся. Чего тебя тренировать, если ты всю ночь колобродил? Потом в перерыве набрали неплохих ребят и потихоньку стали создавать команду, которая впоследствии дошла до Премьер-лиги.

- В Томске болельщики очень любят футбол и ревностно относятся к своей команде. У вас как с ними отношения сложились?
- Меня болельщики в Томске очень любили. Отношение было очень теплое. Выходишь на сцену на предсезонной встрече – они готовы на руках тебя носить. Хотя были моменты, когда с команды спрашивали строго. Помню, была сложная ситуация: четыре-пять месяцев не платили, играли плохо, и тогда у нас среди сезона состоялась встреча с болельщиками. Они молодцы вообще. С одной стороны, знают меру и такт, но могут и здорово спросить с футболистов. Тогда это подействовало – команда заиграла. Все понятно, когда долго не платят, – это тяжело, но как ты это объяснишь болельщикам? Получается, ты играешь только ради денег, а не за клуб, имя или еще что-то. Это не отговорка.

- После «Томи» вы стали главным тренером «Торпедо-Металлурга», позже «Москвы». Это ведь была уже совсем не та команда, за которую вы играли и которую позже вместе с Валентином Ивановым тренировали?
- Давайте я сначала расскажу, с чего началась вся эта ситуация с «Торпедо», еще в 90-е. Шел чемпионат, мы были где-то в середине таблицы. Нам довольно долго не платили, и мы уже все были на грани срыва. Футболисты в принципе-то все понимали, но от руководства завода исходил постоянный негатив. Говорили, что все не работает, надо что-то искать, каких-то спонсоров. И когда возник вариант с «Лужниками», с Алешиным, мы поехали на переговоры: Валентин Козьмич, спортивный директор «Торпедо», я. Алешин сказал нам тогда, что он бывший торпедовец, ему небезразлична команда. Давайте я, мол, возьму ее на себя, а если завод потом встанет на ноги, – верну. Он взял команду, выплатил все долги перед футболистами: деньги платили дня два или три, рассчитаться не могли.

После встречи с ним мы разговаривали с Козьмичем. У меня было мнение такое: смысл переходить к кому-то? И «Спартак» вылетал, и другие клубы. Но находились люди, спонсоры и в итоге имя оставляли свое. Да, играли в первой лиге, но это не зазорно. Потом подняться – но остаться при заводе, остаться «Торпедо», сохранить команду. А мы испугались тогда вылетать – да как это, кошмар! И началось: вместо «Торпедо» - «Торпедо-Лужники», вместо Иванова – Тарханов, вместо торпедовцев – половина ЦСКА. И так далее.

Образовалась вторая команда, и началась какая-то непонятная вражда. Одни говорят: мы «Торпедо», другие – мы «Торпедо». Потом в «Торпедо-Металлург» пришел Белоус, он позвал меня – и сказал: «Я тебя прошу, сделай так, чтобы я хоть спал спокойно. Чтобы мы не вылетали». Да, говорили тогда, что был Прохоров, но, по сути, денег особых он не давал. В общем, набрали народ – в основном арендных игроков, платили за трансфер максимум тысяч по 100. И нормально, не вылетали, были где-то в серединке.

В 2004 году у Белоуса сорвало что-то, к нам приехал Лужков на игру, они там перетерли – давайте называться «Москвой». За нами будет Лужков, мы будем, как короли. Я Белоусу говорю – зачем менять название? Это же традиции, имя – ну какая «Москва»? Что это за клуб? Взяли и поменяли. Ну, и где потом эта «Москва» оказалась?

- Что из вашего богатого тренерского опыта вспоминать приятнее всего?
- Ну например, сейчас я очень доволен, что мой воспитанник Дима Тарасов играет в «Локомотиве». Я же брал его в дубль «Томи» из «Спартака». Мне Олег Артемов говорит: возьми, мол, парень хороший, чего он шатается. В итоге в дубле «Томи» он сыграл от силы четыре-пять матчей, и я забрал его в основной состав.

Помню мое первое впечатление о Диме: у него горели глаза, он очень хотел играть в футбол. И добивался всего не нытьем, не просьбами – когда да когда я буду тренироваться с основным составом, а этот – не так. Он приехал, сыграл пару матчей – и выделился сразу. С «физикой» у него никогда проблем не было, так что я ему сразу сказал: твоя тема – это однозначно «стандарты». На первых порах ему немного не хватало мысли, опыта – отсюда и брак в передачах. Он начинал теряться – приходилось его успокаивать. Но в целом Дима быстро влился во взрослый футбол: было видно, что это человек другого полета. Хочу пожелать ему здоровья и семейного благополучия. Ведь семья в нашей футбольной жизни значит очень много.