«Яшину я проиграл – он быстрее починил мои кеды, чем я накачал мячи»

Замечательных вратарей в истории «Локомотива», так сложилось, очень много – едва ли не больше, чем футболистов других амплуа. Начиная с Валентина Гранаткина, ставшего вице-президентом ФИФА. Николай Разумовский и Владимир Маслаченко выигрывали с «Локо» финалы Кубка СССР. Сергей Овчинников – это первые победы в российских турнирах. Руслан Нигматуллин – первая Лига чемпионов. Гилерме – самое свежее «золото». Но даже в этом ряду Сергей Бабурин стоит особняком.

Дело в том, что Сергей Алексеевич, которому 17 апреля исполняется 64 года, не только успешно отбивал мячи (он занимает пятое место в истории «Локо» по количеству матчей вообще и «сухих» в частности), но и… забивал сам. Да-да, с 11-метровой отметки – как, например, знаменитый парагваец Хосе-Луис Чилаверт или немец Ханс-Йорг Бутт.

После окончания игровой карьеры Бабурин и тренером стал заметным: поработал в Кувейте, с раменским «Сатурном», с юношескими сборными России… Да всё перечислять – времени не хватит, лучше – поскорее перейдём к разговору с Сергеем Алексеевичем. Тем более от историй его – дух захватывает. А уж память какая – любым телеэрудитам на зависть! Легко жонглируети датами матчей, и минутами забитых мячей, и фамилиями (кстати, и кувейтскими – в том числе). Честно сказать: говорили часов пять, если не больше, но могли бы ещё и ещё: о такой судьбе – книгу надо писать.

- Думаю, самые знаменитые голкиперы-бомбардиры в нашем футболе – это вы и олимпийский чемпион-1956 Борис Разинский. Помню, спросил у него: «Борис Давидович, не страшно пенальти было бить? Что, если бы не забили?..» А он: «Так я же всегда забивал!»

Бабурин смеётся:

- Точно так же мог бы ответить. Секрет? Да никакого секрета! Пенальти – чистая психология. Главное – справиться с ответственностью, которая на тебя давит. А уж забить-то – несложно. Если удар натренируешь. Я натренировал – правой ногой бил в левый от себя угол. Точно между штангой и дугой, на которую сетка крепится. Ни один вратарь не дотянется, если заранее в этот угол не встанет, конечно.

- А если?..

- Для этого нужно следить за ним во время разбега. Помню, например, второй свой забитый 11-метровый в первой лиге СССР за «Локомотив». Легенда «Шинника» Владимир Чуркин (более 500 матчей за клуб – А.Л.) уже до удара сместился. Так я увидел это, вывернул стопу и катнул мяч в другую половину ворот. Знаете, всегда вот раздражало, когда другие пенальти точно исполнить не могли. Поэтому, наверное, и начал сам их бить.

- Давайте тогда вспомним, как всё началось: сразу в официальном матче?

- Нет, конечно. Сначала – в Марокко, куда мы поехали по окончании сезона 1982 года. В серии послематчевых пенальти. Сан Саныч Севидов нас тогда тренировал, говорю ему: «Давайте я пятым пробью!» – «Ну ладно, давай…» Потом – на сборах. Тот же Бокий, кажется, не забил, Лёха Ильин... Вот я и взял на себя: раз, второй, третий! Первый в игре забитый пенальти был в ворота Виталика Кафанова, команда называлась «Колхозчи» (Ашхабад). Так точно, того самого, что стал известным тренером (многолетний помощник Бердыева, а сейчас – Карпина в «Ростове» – А.Л.).

И когда уже в официальной игре с «Кузбассом» вижу лёгкое замешательство – никто не хотел брать на себя ответственность, отправляюсь к противоположным воротам. Беру мяч – и…

- Соперники удивились?

- Не только соперники. Игорь Семёныч Волчок, наш главный тренер, на скамейке повторял: «Что он делает, что он делает…»

Ну а я – подхожу к мячу. Виталий Раздаев, это легенда уже кемеровского футбола, лучший бомбардир первой лиги за всю историю, говорит в этот момент вратарю – Жене Крюкову, он играл потом в Ростове и в «Жемчужине»: «Пойду к центру поля, как поймаешь – выбивай на меня!» Думал, наверное, смутить. Но я ему спокойно отвечаю: «Нет, Виталий, это вам начинать придётся сейчас с центра». И бью натренированным ударом – мяч попадает в дужку. Кто-то даже не сразу понял, что гол, думал, от штанги так отскочил!

- Может, вам в поле надо было играть, Сергей Алексеевич?

- Так я и играл за дубль – и даже забивал. С игры. В Хабаровске, помню, народу не хватало, вышел. И на опережение сыграл после прострела!  Вратарей вообще тянет забивать, признаюсь вам. Лев Иваныч Яшин тоже выходил иногда в поле, как он рассказывал, за дублёров. А мне потом, когда уже вернулся в ворота основного состав, Петров Борис Николаич (футболист, а затем тренер «Локомотива» – А.Л.) говорил: «Нападающего в дубле нам так не хватало…»

- Знаю, что Лев Иванович буквально опекал вас, когда попали совсем молодым ещё в московское «Динамо»… А вообще в динамовской школе начинали?

- Нет, начинал я во дворе – у нас он уникальный. Выигрывал даже конкурс «лучший спортивный двор Москвы». Настоящая хоккейная коробка, представляете, с освещением – в те времена ещё, в 60-е! В нашем дворе ещё Женя Зимин вырос, прекрасный хоккеист, забросивший в Суперсерии-1972 против Канады первую шайбу.

Жили мы на Щербаковской, кстати, рядом со стадионом «Локомотив», я туда любил ходить в детстве. Там как получалось: мама требовала, чтобы я дома был до половины десятого, а матч начинался обычно в 19:30. Поэтому незадолго до конца уходил – и бежал по Окружному проезду 2,5 километра. Своего рода дополнительная тренировка.

- Гордились в детстве, что Зимин – ваш сосед?

- Не только я – все гордились. В то время такой подъём у народа был, не описать! После этой нашей первой победы над канадцами – всем в школе не до уроков было, учителя, даже далёкие вроде бы совсем от спорта, улыбались и хоккей обсуждали. Учительница физкультуры у нас вообще была замечательная, вот абсолютно человек на своём месте – звали её Татьяна Павловна Буре. Нет, не родственница хоккеиста, спрашивал…

А с Зиминым и его братом мы часто играли в нашей коробке в детстве. Он постарше – так они выходили вдвоём против целой ватаги нас, малышей. Правда, без коньков. Знай накручивал детвору – одного за другим, ну а я-то – в воротах был. Хвалил меня, говорил, что и в хоккее должно хорошо пойти. Но меня не просто в футбол тянуло – бредил! Собирал программки, книги, значки, газеты. Первый номер еженедельника «Футбол» у меня до сих пор хранится, как и многое другое.

- Советская пресса уделяла внимание тому, что 11-метровые вы забивали?

- Не особо. Помню только в «Вечерней Москве» заметку под названием «Пенальти бьёт… вратарь». Да в программке нашей к одному из матчей – их делал Алёшин Павел Николаич. Он спросил там Волчка об этом.

«Локомотив» в 1982 году. Сергей Бабурин – второй справа в верхнем ряду 

- А я вас про Яшина ещё спрошу: помните первую встречу с ним?

- Конечно, как такое забудешь! После школы «Трудовых резервов» оказался я в «Динамо». И в первый раз меня привлекли в основной состав тренироваться 3 января 1974 года – в 17 лет. Даже не то чтобы основной – смешанный. На теннисном корте в Петровском парке. Манежа не было ещё. Заходили, помню, на корт после актёров Крамарова и Никиты Михалкова. Они в теннис там играли.

И вот – появляется Лев Иванович. Чем сразу поразил – подошёл буквально к каждому, поздоровался, поздравил с наступившим Новым годом. Я дар речи потерял, не преувеличиваю, когда он ко мне обратился лично: «Привет, молодой, как дела?» Легенда нашего, да что там, мирового футбола – и я, для которого подавать мячи там было бы величайшим счастьем. Ничуть не преувеличиваю. Я даже не думал, что играть буду в высшей лиге, казалось, что способностей не хватит. Скорее, настраивался тренером стать. И честно предполагал, что потом буду рассказывать детям и внукам про то, как довелось прикоснуться к великим.

Первая тренировка заканчивается, идём в раздевалку. Там, что удивило, чай – с сахаром. Хотел ещё порцию, а мне говорят: «Много не надо, сейчас – ещё тренировка». Оказывается, меня и на вторую решили оставить. Качалин Гаврил Дмитрич (именно он тренировал сборную СССР, когда она побеждала на Олимпийских играх-1956 и в Кубке Европы-1960 – А.Л.) спрашивает: «Выдержишь?» А почему нет, говорю, во дворе и по 8 часов гоняли. Я вообще всегда тренироваться любил. Даже больше, чем играть. Вратарю в игре радости не так много – там мяч пока до тебя дойдёт… Совсем другое дело – тренировка!

- С Качалиным один раз общался тоже, он нашу детскую команду напутствовал – запомнилось, насколько он был интеллигентным.

- Удивительно, да – знаете, когда он был недоволен, то самое страшное, что мог сказать: «Ох, вы – негодяи в высшей степени…»

Это вообще было другое поколение – сейчас никто не поверит. Однажды мальчишкой, помню, брал автограф у Бориса Андреича Аркадьева (его команды 6 раз выигрывали чемпионат СССР – А.Л.), так и меня он, заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер страны, называл на «вы», что уж говорить о футболистах!

А после того, как я вторую тренировку провёл тогда, подошёл Яшин (Лев Иванович ведь начальником команды был) и выдал талоны на питание. То есть даже сразу два – вместо одного. Заботился обо мне, подкармливал.

- А советы давал?

- Как-то я у него спросил: «Лев Иваныч, что для вратаря – главное?» Подразумевалось: техника ловли мяча или физическая готовность, координация или, может быть, выбор позиции? А он ответил: «Главное – это огромное желание не пропустить мяч!» Потом я в справедливости этих слов не раз убеждался. В том числе – и когда тренером стал. Бывает, что паренёк – с сумасшедшими данными. Был у меня один такой в юношеской сборной – чисто ван дер Сар. А вот характера, стержня – не хватает. И всё. Другое дело – такие, как Миша Кержаков, Саша Максименко, Артур Нигматуллин… Ребят этих вёл в юношеских сборных, видел – глаза у них горят, значит – будут играть.

А с Яшиным был ещё такой момент. Это уже 75-й год. Дом отдыха имени 17-го партсъезда в Гаграх. Бежали кроссы: ребята – 10 километров, вратари поменьше – 5 (но всё равно не понимаю до сих пор – зачем это нам).

И у меня лопнул шнурок. Я – быстрее к врачу. Хотел бинт попросить – перевязать, чтобы вернуться на трассу. Постучал, а у него Лев Иваныч. Так, мол, и так, чего хотел? Объяснил. Он тоже пробурчал что-то на тему: «Ну какие вам кроссы, зачем гоняют вратарей?» Потом показал на шнурок: «Давай сюда, всё сделаю». Я отказываться начал, конечно…

- Так что – заставил?

- Именно! Добавил таким голосом грозным, родительским: «Не спорь! Видишь вон – мячи? Пока я сделаю тебе шнурки – живо накачай их. Давай: кто первый?» Он мне быстрее, конечно, сделал. Так что я Яшину проиграл (смеётся). Но, правда, один раз даже сумел забить ему. Дело было так. Обычно-то я выходил на тренировку заранее. Мне били по воротам – и уже был в грязи весь до начала. Зато разогретый – даже разминаться не надо. И тут появляется Яшин. В парадном спортивном костюме. И – встаёт на ворота. Предлагает ребятам ему побить. Так чем он поразил – ловил всё, даже костюм не запачкав. Просто шаг в сторону раз – и поймал уже!

А у меня удары с лёта, должен сказать, всегда получались. Попросил партнёра навесить – и пробил. И попал – в дальний угол. Я забил Яшину – представляете, какая это радость? Пускай баловство, пускай так… Тут он поворачивается ко мне – видно, у него сначала такая спортивная злость. Потом сразу – улыбка. Да, дескать, молодец… Потрясающий человек, конечно, был Лев Иванович. Видел, насколько просто он – великий! – всегда общался в тех же Гаграх с мальчишками, которые то автограф просили, то фотографию.

- Ещё он вас, знаю, от Хабаровска спасал, так?

- Так. Пришло время в армии служить. Даже в «Динамо» эти моменты элементарно не решались. Надо ехать на Угрешку – на призывной пункт, объяснили мне. А там по возможности дольше не высовываться, пока вопрос мой не закроют. Вот так я и провёл там один день, потом второй, третий уже пошёл – Бабурина несколько раз выкликали, а я менял дислокацию. Ходил туда-сюда, питался – чем придётся. Побрили уже даже. На третьи сутки полковник спрашивает: «Ты Бабурин? Да, жаль мы не тебя не выловили. Запрос был из Хабаровска – там вратаря не хватает. Но за тебя Яшин просил…» – и только махнул рукой.

Предложений вообще много было. И в «Спартак» звали московский, и в Минск Базилевич Олег Петрович приглашал. И потом уже – это в 1979-м – в ташкентский «Пахтакор»: команда тогда разбилась, погиб и мой товарищ Коля Куликов, набирали новую. Готовы были даже квартиру в Москве сделать через Рашидова, руководителя Узбекистана. Никак не могу, говорю, обещал уже «Локомотиву». Тренировался в ту пору с командой уже. А вот играть – права не имел, сейчас расскажу – почему…

- Заинтриговали!

- Я понимал, что шансов в «Динамо» почти нет: там были такие замечательные мастера, как Николай Гонтарь и Владимир Пильгуй – Володя вообще, на мой взгляд, обладал идеальной вратарской техникой. А играть-то хотелось. 23 года исполнилось, время уходило. Собрался в «Карпаты». Первая жена – как раз из Львова. Уже побывал там, договорился обо всём. Тренер, Иштван Йожефович Секеч, ждал меня. Заявление я написал к ним.

Вдруг в Москве встречаю знакомого на футболе, говоритмне: мол, зачем уезжать, тут в Москве вратарей не хватает, «Локомотив» же есть… После этого звонит мне Стафёров Валерий Викторович, он вторым тренером тогда был. Объясняет, что действительно рассчитывают на меня. Секечу перезваниваю, всё объясняю. Он говорит: раз так – пойдём навстречу. Давать заявлению ход не будем, желаем успеха! Ведь в то время за два заявления одновременно могли запросто дисквалифицировать – помните, была история с Виктором Колотовым? Но тут другая проблема: «Динамо».

- Ещё бы: погоны ведь никто не снимал с вас…

- Именно: я – офицер. Что делать? Пишу заявление, «Локомотив», конечно, не называя: так, мол, и так, прошу уволить. Ну третий вратарь… Все инстанции прохожу: и московский совет, и центральный (это хорошо – Богданов Пётр Степаныч, председатель, был в отпуске, пришёл к заму). Всё?

Ничего подобного! Там на следующий день узнали про «Локомотив – и просто не давали меня заявить. Три месяца, считай, одни тренировки! Сыграл, правда, могу признаться, пару раз за дубль под чужой фамилией. Подальше от Москвы, разумеется: с «Зарёй», «Черноморцем» одесским…

- Да, были времена: ни трансферов, ни комитета по статусу игроков. Но всё же успели вы в 1979-м дебютировать в основном составе – кажется, в Баку?

- Да. И не просто в 79-м, а 22 октября. То есть – в день 50-летия Яшина! Отправил ему поздравительную телеграмму тогда. Там мы проиграли, впрочем, победы пришли потом: дома с Тбилиси, с «Араратом»… А дальше – выезд в Алма-Ату. Теперь уж что скрывать – предложения всякие были. Нам-то ничего не нужно уже было в турнирном смысле. А хозяевам, чтобы остаться в высшей лиге, требовалась победа. Ничья ничего не давала: действовал лимит (в том чемпионате СССР – самый жёсткий в истории: командам дозволялось сыграть вничью лишь 8 раз в 34 турах – А.Л.).

И начались с их стороны посулы всяческие, чтобы пропустил побольше – и мы проиграли. Я, естественно, отказывался. Так потом во время матча специально даже их человек, не буду называть фамилию, встал за ворота. Повторял всё: «Бабурин, нам выиграть нужно!» Я завёлся, отбиваю всё, а мы ещё и забиваем: один, второй… Они в подмогу Гене Штромбергеру выпустили ещё и Антона Шоха, оба – здоровые. Один забил, потом второй, 2:2… Держимся. Даже табло время перестало показывать, вряд ли случайно. Сколько играть осталось – никто не понимает. Юшка судил из Вильнюса… Но всё-таки когда в очередной раз падаю в грязь, ловлю мяч, а потом выбиваю подальше – тут и ему некуда деваться. Финальный свисток, ничья!

- Наверное, были потом и более экстремальные матчи на выезде?

- Сколько угодно! Запорожье, Хабаровск, Джизак – обыграть Москву всем хочется… И судили соответственно. Или, скажем, «Гурия», команда, как говорили, брата грузинского лидера Шеварднадзе. Ланчхути город – помните? 83-й год, первый тур. Сразу виден настрой судьи, защитникам говорю: «Только не трогайте их в штрафной!» До 82-й минуты держались, даже в штангу Ильин у нас попал. И тут бежит Эбаноидзе, огромный такой. С ним – Хомутецкий. Может, и нарушал правила, не знаю, но до радиуса ещё точно. А нападающий, уже падая, практически заползает вштрафную – и пожалуйста, пенальти.

Или в Воронеже могу вспомнить, какие нам ставили. Да где угодно… Если опять же украинский Никополь взять: премиальные повышенные были за «Локомотив», чуть ли не тройные. А что – вокруг колхозы-миллионеры, Украина – всесоюзная житница. Гола не было, мяч не пересекает линию ворот – засчитывают. Ещё, правда, бывало, что тренеры нам, игрокам, начинали претензии предъявлять. Заговоры везде мерещились.

- Было, кстати, такое, что вам запрещали исполнять пенальти?

- Да, однажды в манеже ЦСКА, где мы проводили домашний матч. Бить там 11-метровые – одно удовольствие: поле ровное, нога не поедет, мяч не попадёт ни в какую тебе кочку, ветра нет… Пошёл уже – как вдруг окрик. Зачем же так? Причём тогда и не забил в результате Женя Дрожжин, потрясающий парень…

- Которого защитник «Ротора» через некоторое время так сломал, что карьеру пришлось закончить…

- Да, хруст жуткий стоял. Сложный перелом, с осколками! Хорошо ещё, что ногу не ампутировали, риск был… С премиальных, помню, всегда собирали, чтобы поддержать Женю: мы уже тогда были семьёй.

«Локомотив» с Кубком МССЖ-1987. Сергей Бабурин - второй слева в нижнем ряду

- Вы про заговоры, которые мерещились, сказали. С этим связан ваш первый уход из «Локомотива» – в 85-м?

- Да, было неприятно, когда меня, образно говоря, поставили к стенке – как в 37-м. Без суда, ни за что… Конфликты начались уже до этого, зимой: капитана Володю Шевчука зачем-то выгнали. Якобы под предлогом омоложения. Хотя тут же пригласили футболиста даже постарше. Ну а нас потом уже летом с Ринатом Билялетдиновым (будущим тренером «Локо» и отцом Динияра Билялетдинова – А.Л.) убирали из команды с унизительной, представьте себе, формулировкой: за нежелание выхода в высшую лигу.

Это у меня-то нежелание? Когда я только и мечтал о ней после вылета в 80-м! Поэтому, конечно, был вдвойне счастлив, когда вернулся в 87-м, уже по приглашению Юрия Палыча Сёмина, и мы уверенно шагнули наверх. Наверное, в этот момент точно всем всё доказал – хотя у меня и так совесть была чиста. После этого спокойно можно было переходить на тренерскую, что я и сделал: учился в ВШТ и параллельно работал с детьми в школе «Локомотива», Геннадий Забелин ей тогда руководил, благодарен очень ему. Играть-то здоровье уже не позволяло. Врач наш Юрий Сергеич Васильков замучился жидкость откачивать из колена. Хотя предложений всё равно – хватало! Но решил – пора тренировать, тем более – давно мечтал об этом.

В школе, кстати, у меня был Дима Булыкин. Видно было, насколько выделялся: и физически, и технически. Один всю команду обыгрывал! Помню, с его папой Олегом познакомился. И тот говорит: «Знаете, у нас ещё и теннис, и плавание, не знаем даже, что выбрать…» Я отвечаю: «Тут всё просто». Зовём Диму, спрашиваем: «Самому куда больше хочется?» Он: «Конечно, в футбол!» Ну вот видите, говорю…

- У вас же с коленом проблемы шли ещё с того 1980-го, когда «Локо» на долгих шесть лет распрощался с высшей лигой?

- Да, причём стартовали тогда здорово, в первых 6 турах – только одно поражение. Начинали мы на выезде, сыграли вничью в Донецке, даже упустили победу на последних секундах. А следующая игра – в Краснодаре.

Народу там – битком, ажиотаж сумасшедший: первый в истории «Кубани» матч в высшей лиге. Юрий Палыч Сёмин бился с нами тогда, кстати. А я – первый раз на «ноль» сыграл по взрослым! Но больше тот матч другим запомнился. Когда пришли в раздевалку после игры, то оказалось, что нас обворовали. У меня – джинсы стащили, ценность была ведь, помните? В тренировочных пришлось домой ехать.

Потом ещё, был случай, в Баковке на базе нас обчистили. Причём даже знаем – кто. Прислали игрока на просмотр. Якобы от начальства. Сейчас думаю, наверное, это аферист какой-то был, сам себя выдал за футболиста. Минут 10-15 прошло – видим, что ну совершенно не то. Не подходишь, говорим. Ну нет так нет, отвечает. И спрашивает: могу помыться у вас? Конечно, какие вопросы. Так потом заходим в раздевалку – у кого часов нет, у кого – денег, у Самохина – куртки, у меня, кажется, зонт японский пропал.

- Но вернёмся, Сергей Алексеевич, к старту «Локомотива». Обыграли тогда «Динамо», отставали всего на очко от первого места после 6 туров…

- Да, но в той игре я травму и получил. Самое обидное, что момент был безобидный. Ведём – 1:0, матч заканчивается, продольная передача. Выхожу, забираю мяч без борьбы в броске. Как вдруг – хруст. Боль. Доходит – что-то серьёзное. А никто же не понимает. Валера Газзаев, игравший за «Динамо», говорит: «Вставай, Бабура…» А я – не могу. Попросил только Юру Сауха выбить мяч, чтобы мы замену сделали. Но тут же финальный свисток прозвучал. А у меня, оказалось, мениск полетел – в то время это страшно было. Вроде вылечили, но в том же сезоне со «Спартаком» – новая травма, увы.

И у «Локомотива» после той победы над «Динамо» всё пошло наперекосяк. Три матча подряд дома проиграли: «Пахтакору», «Черноморцу», минскому «Динамо»… Потом ещё – «Арарату» в гостях.

- И в итоге после того сезона вылетели из высшей лиги. Да ещё, оказалось, на долгих шесть лет.

- Да, хотя мы думали, что легко вернёмся, тем более, что пришёл тогда тренером Сан Саныч Севидов. Но, как говорил уже, на выезде судили там – страшно вспоминать! Да и мы, честно говоря, уровень первой лиги недооценили чуть… Хотя от руководства железной дороги – как московского, так и всесоюзного – всегда только помощь была. Иван Леонтьевич Паристый, многолетний начальник Московской железной дороги, всю душу вкладывал – обожал нас. А как Николай Семёнович Конарев, министр путей сообщения, опекал команду!

Да и простых болельщиков взять: пусть их в те годы немного было, иногда приходило по пятьсот человек, иногда по тысяче. Но скандирование «вновь запишет в свой актив два очка «Локомотив»!» – мы прекрасно слышали. Это были невероятно преданные команде люди, подарки нам делали: один, помню, красивую пепельницу изготовил из… копыта кабана – и преподнёс мне.

- Был в вашей карьере и экзотический Кувейт – уже в качестве тренера вы туда отправились. Не тогда ли война с Ираком шла?

- Нет, я приехал чуть позже, но следы её там оставались – торчали из стен отеля осколки… Сначала я закончил Высшую школу тренеров, это был уже последний советский выпуск. Вспомнить – весь Союз: Курбан Бердыев, Александр Старков, Володя Муханов, Гена Штромбергер, Толя Соловьёв, Сергей Ташуев – боюсь забыть кого-нибудь… И вот проучился я без отрыва от работы два года. А вскоре в Кувейт пригласили.

Были не только мы, футбольные тренеры, трудились и наши легкоатлеты, и представители других видов спорта. Дружили, конечно, между собой. Однажды пошли купаться ночью: днём там и смысла не было, кожа от загара серая какая-то становилась. А вода в Персидском заливе – очень солёная, я и решил голым поплавать, чтобы одежда не просолилась… Как вдруг патруль подходит. Если увидят, что голый – сразу заберут. Хорошо, углядели ребята свет прожекторов – кричат, отплывай подальше. Документы проверили у всех. Но не уходят, ждут меня. А я всё не вылезаю. Спрашивают: чего это он? Отвечают: да это тренер по плаванию, ему форму терять нельзя, долго ещё будет! Поняли – ждать бесполезно, ушли (смеётся).

Вообще законы там строгие, конечно. Один англичанин, кажется, поцеловал жену на балконе, это соседи увидели, сообщили, куда надо – и его в 24 часа депортировали…

- Свою жену целовал-то хоть?

- Свою, конечно. Если бы чужую – за решётку упрятали бы наверняка.

- Сейчас нам только и остаётся, что на балкон выходить… Как переносите режим самоизоляции?

- Ох, тяжело, если честно. Не просто хочется, а необходимо гулять. Сейчас продолжается процесс реабилитации (несколько лет назад подонки избили Бабурина на улице и ограбили – А.Л.), двигаться мне просто нужно. Кстати, можно попрошу написать слова благодарности клубу «Локомотив» за то, что он помог мне в этой ситуации? Увы, из-за карантина откладываются и специальные мероприятия по реабилитации, а они мне тоже необходимы. Но ничего, будем работать дома. Не сомневаюсь, прорвёмся!